Наиболее тяжелая вещь в жизни - это понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь.
Название: "Заложники любви"
Автор: Yuliya
Фандом: Однажды в сказке
Персонажи: Эмма Свон/Капитан Крюк, Регина, Снежка, Прекрасный
Автор обложки: Cudzinec
Статус фика: завершён
От автора: Эта история является продолжением истории Потери Они отреклись, любя, отреклись друг от друга… И только судьба, объединившись с любовью, способны изменить реальность.
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат их законным владельцам, никакой материальной выгоды от создания и распространения данного материала я не получаю
Размещение: не копировать на другие ресурсы без моего согласия
Глава 6
Глава 6
Эмма старалась держаться уверенно, облокотившись на какие-то тюки на палубе и вдыхая свежий морской воздух, от которого слегка кружилась голова. Пещера не хотела отпускать, и Свон требовалось время, чтобы вытравить из себя остатки магии, погрузившей слабую человеческую сущность в пучину отчаяния. И зачем было выпендриваться, самостоятельно прыгать на корабль, отказываясь от помощи капитана. Девушка поморщилась от ломящей боли во всём теле.
Крюк видел состояние шерифа и знал, на что способны силы тёмного места.
- Свон, я хочу быстрее уплыть из этого ада, но не знаю, легко ли он отпустит нас.
Эмма тревожно нахмурила брови. Крюк продолжал:
- Поэтому, не маячь перед глазами, иди в каюту и отдыхай.
- Хорошо, - тихо произнесла девушка, удаляясь.
Пират едва сдержался, чтобы не крикнуть ей спину: «Да, ладно! И ты не будешь перечить».
Открыв массивную дверь, взгляд Свон упал на маленькую мышку, спокойно сидящую возле кровати. Разумеется, недостатки есть у всех женщин, даже у крутых шерифов Сторибрука. Визг резанул уши Джонса. Спустившись вниз, Киллиан обнаружил, что Эмма шепчет какие-то слова, а дверь медленно закрывается.
- Нет, только не это, - мужчина бросился на мощный, прямоугольный кусок дерева, пытаясь не дать случиться неизбежному. Но капитан напоминал муравья, борющегося с танком.
Выругавшись, Крюк обернулся, осуждающего взглянув на Свон, в словах проскальзывали нотки раздражения:
- Ты две минуты можешь прожить без приключений?
Недоумение Эммы длилось не долго.
- Там была мышь, настоящая белая мышь, - голос звучал уверенно, будто несчастное животное объясняло внезапно закрывшуюся дверь.
- Да, Минди – мой талисман.
От возмущения шериф хватала ртом воздух, не находя слов.
- Зачем ты произнесла заклинание? – спросил пират, подняв одну бровь.
- Какое заклинание? – искреннее недоумение застыло в красивых глазах.
Мужчина тяжело вздохнул, обычная Свон – куча проблем, а Свон, не ведающая что творит, бомба замедленного действия.
- Пойдём наверх. Нужно выбираться отсюда, позже поговорим.
- Что происходит? – не отступала Эмма.
Терпение капитана катастрофическими темпами подходило к концу.
- Свон, наверх, - сейчас он напоминал грозного пирата, не собирающегося церемониться с теми, кто ослушается.
Девушка недовольно начала подниматься по лестнице. Крюк задержался, в бессилии закрыв глаза рукой и тяжело вздыхая: как бы он не злился на неё, но «пятая точка» шерифа не могла оставить равнодушным ни одного мужчину.
- Сплошные испытания, - пробурчал Киллиан себе под нос, догоняя девушку.
Не смотря на опасения капитана, корабль мирно покинул территорию скал. Спокойное море, без малейшего намёка на воронку.
«Кажется, из ада мы выбрались, - подумал Джонс, но остановив взгляд на Эмме, нервными шагами меряющей палубу, добавил самому себе, - или нет».
Девушка была в растерянности, собирая последние силы для сохранения «хорошего» выражения лица при «плохой игре». Полчаса назад она должна была отдыхать в каюте, обдумывая случившееся, но судьба распорядилась иначе. Свон помнила признание Киллиана, помнила нежность, с которой капитан прижимал её к себе, помнила его слёзы на своих щеках. Волна жара пронеслась по телу, Эмма сжала кулаки. Почему так страшно, безумно страшно… приближаться к тому, в чьих руках ты можешь успокоиться и забыть обо всём, и только сердце-предатель будет биться, как сумасшедшее, от дикой радости, ощущая его сердце… рядом. Эмма забыла, что значить любить, и как вести себя с тем, кто любит или не знала. А если уж Свон чего-то не знала… в общем, ничем хорошим это не заканчивалось.
Подойдя к Джонсу, девушка решительно произнесла:
- Вижу, мы выбрались, теперь можешь объяснить, что происходит?
И почему эти двое готовы были сцепиться в словесной дуэли вместо того, чтобы забыться в объятиях друг друга.
- Ты мне скажи, капитан очевидность, - он злился, дразня. Маленькая месть за равнодушие к той, которая растоптала его признание.
Эмма с трудом сдержалась от ответной колкости.
- Почему дверь каюты закрылась?
Крюк облокотился о мачту, оценивающе смотря на Свон:
- Думаю, ты испугалась моей Минди и произнесла заклинание, блокирующие двери во всех помещения, кроме одного – личной каюты капитана.
- Как?
Киллиан нахмурился.
- Свон, ты что, издеваешься? Я откуда знаю? Ты и раньше проделывала подобные вещи, не представляя последствий, - на несколько секунд пират задумался, затем продолжал, - похоже, испуг при виде Минди всё сделал за тебя, и, вспомнив заложенное природой, ты выдала заклинание. Конечно, неприятно: мой корабль послушал незваную гостью, но спасибо на том, что оставил главную каюту открытой.
Слово «незваную» отдалось тупой болью где-то внутри, удар достиг цели. Эмма попыталась переключиться.
- Но я не знала, я не хотела, - оправдывалась девушка, одновременно укладывая в голове произошедшее. – И когда всё откроется?
- Когда причалим куда-либо, в нашем случае, в порт Сторибрука, - спокойствие в его голосе и тень лёгкой улыбки сделали своё дело.
Шериф бросилась в атаку, активно сопровождая слова жестами:
- И где я буду спать?
Улыбка Киллиана стала шире, подлив масла в огонь. Тщательно скрываемые опасения и страхи вырвались на поверхность, Эмма ненавидела себя, но не могла остановиться. Защитная реакция на любовь несчастной, загнанной в угол жертвы этой самой любви. Плюс остаточная магия пещеры, воздух которой до сих пор странным образом ощущался во рту.
- Это всё твои уловки, твои и твоего корабля. На что ты надеешься? Покувыркаться со мной в кровати перед возвращением домой. Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу.
Свон замолчала, переводя дыхание. Она солгала, дерзко и подло, солгала ему, но не себе.
Тихий голос капитана напомнил раскат грома. Шериф взглянула на Джонса, но увидела лишь огромную пропасть, разделившую двоих.
- Эмма, ты себя слышишь? - риторический вопрос, и Крюк не ждал ответа. – Ты сама спросила, сама ответила, сама поверила и обвинила меня в домогательствах твоей драгоценной персоны.
Пират отвернулся, Свон не должна видеть его лица. Смотря на красный шар, медленно погружающийся в тёмные воды моря, Киллиан обратился более к самому себе, чем к ней:
- Я устал, но точно знаю, что делать дальше.
Наступила тишина, даже чайки смолкли, наблюдая за потоком силы, исходящей от двух влюблённых людей, но бесследно исчезающей в темнеющем небе.
Пират обернулся, едкий смешок сорвался с губ:
- Я бросился к тебе на помощь, Свон, оставив все дела. А ты не удосужилась сказать обычного «спасибо».
- Извини… Спасибо, - трудно признать ошибку. – Как ты узнал, что я в пещере?
- Я услышал твой зов во сне.
Свон напряглась:
- Почему?
- Что почему?
- Почему ты услышал меня?
Джонс ненадолго задумался, сделав окончательный выбор:
- Так устроена пещера. Ты позвала, я услышал и пришёл. Здесь замешана тёмная магия
Румпельштильцхена.
Эмма нервно сглотнула, капитан продолжал:
- Не думаю, что он этого хотел, ты оказалась не в том месте и не в то время. А я просто смог вытащить тебя. Я пират сказочного мира, Свон, как бы банально это не звучало. Я слышу крики о помощи, и иногда в силах помочь. Ты же знаешь эти сказки, в них всё запутано и сложно.
Грустная улыбка коснулась губ Джонса. Эмма старалась не смотреть на пирата, слишком больно видеть черты лица, ставшиеся родными, когда ты сама всё испортила.
- Какой тёплый вечер. Мне нужен воздух, лягу здесь, - произнесла Свон, удобно устраиваясь на мягких тюках на палубе.
Ей хотелось кричать и биться в истерике от чувства безысходности, взявшего в плен несчастное сердце. Когда-то давно Крюк спросил о том, умеет ли она любить. И только сейчас Свон ответила… Нет, не умеет и никогда не умела. Такова её судьба.
Спустя два часа Киллиан приблизился к хрупкой фигуре, сжавшейся на импровизированном ложе. Ветер сменил направление, периодически обдавая холодными порывами двух заблудившихся людей.
Несколько минут пират смотрел на девушку. Она тяжело дышала, сжав руки в кулаки. Капитан бережно коснулся холодной щеки, убрал с лица непокорную прядь волос. И со словами:
- Иди ко мне, - подхватил девушку на руки.
Эмм слабо застонала, пытаясь сопротивляться даже во сне:
- Тихо, тихо, - нежные слова, после которых голова шерифа покорно легла на плечо Киллиана.
Истерзанное сердце сделало кульбит, заставив хозяина испытать очередную порцию боли. Но почему она так напоминала сладкую муку несчастной любви.
Глава 7
Глава 7
Киллиан расположился на тюках, которые час назад занимала Эмма. Холодный ветер, много лет назад ставший привычным спутником капитана, успокаивал истерзанное сердце. Странно, что холод способен облегчить боль, но если ты привык к нему, впустил в душу, сделав частью себя, то… обожженное место не лечат огнём.
Крюк смотрел на яркие звёзды, пытаясь различить очертания сказочных персонажей, когда громкий крик нарушил атмосферу морской ночи.
Спустившись в каюту, пират увидел заплаканную Эмму, сидящую на кровати и со страхом озирающуюся по сторонам.
«Проклятая пещера», - гнев на Румпельштильцхена охватил мужчину, но сейчас он был бессилен.
Осторожно приблизившись к Свон, Джонс погладил её по волосам, коснулся рукой влажной щеки, вытер дорожки слёз.
- Всё хорошо, всё закончилось. Ты у меня на корабле, мы плывём домой.
Шериф непонимающе смотрела на капитана, прошло около минуты, прежде чем взгляд стал осмысленным. Крюк наблюдал, как Эмма постепенно приходит в себя, мертвенная бледность покидает лицо.
- Прости, - виноватый шёпот в гнетущей тишине.
- За что? – спокойный голос, слишком спокойный.
Тьма из прошлого, призрачность настоящего и страх будущего сплелись воедино, мешая трезво мыслить. Ей захотелось крикнуть: «За то, что мы слишком разные. За то, что не научилась отдавать. За то, что причиняю боль тому, кому добровольно позволила вынуть сердце. За то, что всё решила за двоих… За то, что не умею любить». Но вместо этого прозвучало тихое:
- За то, что разбудила тебя.
- Всё в порядке, я не спал.
Эмма печально улыбнулась, провела рукой по волосам.
- Можно мне воды?
Крюк открыл небольшой сундук, достал флягу, протянул девушке.
- Ты голодна, ведь так?
- Нет, спасибо, - ответила Свон, сделав несколько глотков, затем с улыбкой добавила, - я и продукты запечатала, да?
С каждой минутой им становилось легче, как будто преодолён самый сложный рубеж, и возврата уже не будет. Смирение приговорённых, проживающих последние часы рядом друг с другом.
Крюк горько улыбнулся:
- Думаю, завтра мы сможем что-нибудь отыскать.
Он не хотел уходить, а она не хотела отпускать, но боль управляла двоими. Киллиан покинул каюту, пожелав девушке спокойной ночи.
*************
Но ночь не обещала спокойствия. Душераздирающий крик вновь заставил пирата спуститься к Эмме. Слёзы, страх и сотрясающая тело мелкая дрожь.
- Тихо, тихо, всё хорошо, - прижав девушку к себе, Крюк коснулся губами её волос.
- Почему это происходит, почему? – шептала Свон сквозь рыдания, - стоит мне закрыть глаза, как я вижу…
Внезапно шериф замолчала, крепко вцепившись в капитана. Джонс осторожно опустился на кровать, увлекая Эмму за собой. Попытка сопротивления была жёстко сломлена сильными руками.
- Не упрямься, Свон. Завтра тяжёлый день, нам нужно выспаться, А пока ты кричишь, это невозможно, даже чайки пугаются.
Возможно, грубая фраза, но она возымела действие – девушка покорно опустила голову на грудь Киллиана и затихла.
Конечно, мужчина мог сказать нежные слова, выражая свои чувства, но тогда шериф убежала бы от него, предпочтя видеть кошмары на палубе. Только отсутствие личной заинтересованности и логичность суждения помогли Джонсу добиться желаемого. Свон сделала свой выбор, сбежав от чувств, и с этим капитан вынужден был смириться. Но до утра есть время…
Ночь обладает особой магией, уменьшающей сопротивление. Инстинкты ослаблены, организм пытается отдохнуть после пережитого ада. Крюк отчётливо осознавал, что в любой другой ситуации Эмма никогда бы не уснула у него на руках. И вряд ли когда-нибудь ещё уснёт.
Спустя несколько минут ровное дыхание девушки подсказало капитану: она спит. Киллиан крепче прижал к себе хрупкое тело, коснулся губами лба Свон, обещая себе – это в последний раз. Он прощался с ней, прощался в маленькой каюте волшебного корабля, желая навсегда запомнить её запах, её тепло, её дыхание.
Этой ночью Джонс не сомкнул глаз, зная, утром иллюзия рассеется, Эмме станет лучше, и она потребует скорейшего возвращения домой, убегая от любви, убегая к тем, кто, по её мнению, способен заменить его.
*************
Проснувшись, Свон резко села на кровати, пытаясь определить, где она. Воспоминания накрыли через минуту.
«Как давно ушёл Джонс? И как мне вести себя с ним… Что я натворила…» - мысли терзали, погружая в пучину отчаяния.
Эмма сделала несколько глубоких вдохов, прошлась до двери и обратно.
«Нужно выбираться, выбираться быстро, пока не случилось непоправимого. Буду делать вид, что ничего не произошло. Хотя, ничего и не было. Я просто устала, просто устала, просто устала».
Девушка вновь села на кровать, обхватив голову руками, в глазах заблестели слёзы.
«Я не виновата, не виновата, не виновата,.. просто что-то сломалось внутри, сломалось давно, и этого не починить, никогда… Проще быть одной… К тому же, у меня есть Генри».
Поднявшись на палубу, Эмма внутренне напряглась, готовясь к трудному разговору. Но говорить не пришлось. Крюк решил за двоих:
- Отлично выглядишь. У меня для тебя хорошие новости: мы сможем добраться до Сторибрука сегодня, ближе к вечеру, если повезёт с ветром.
Желание исполнилось, вот только почему боль в груди стала другой: из резкой и прерывистой она превратилась в тупую и постоянную.
Никогда ранее корабль Джонса не рассекал волны с такой скоростью, будто судно стремилось быстрее расстаться с женщиной, причиняющей капитану боль. Эмма молча смотрела на тёмную воду, медленно осознавая страшную истину: часть её осталась в Пещере навсегда, но и часть Пещеры будет жить в ней, пока смерть не разлучит их.
Киллиан не обманул, сразу после заката Эмма сошла на берег маленького города.
Тихое: «Спасибо». Холодное: «Будь счастлива, Свон».
Последняя глава их книги казалась дописанной. Она ответила на вопрос «А ты умеешь любить», они прошли через потери, став заложниками любви… навсегда.
*************
Тёплая встреча с родными, слёзы и взаимные прощения отвлекли от мук заброшенного сердца.
Эмма помирилась с родителями, обняла Генри, оставив на потом Голда и Регину. Шериф Сторибрука разберётся с ними позже. А сейчас сын спокойно спит в комнате наверху, Дэвид и Снежка сидят напротив, радуюсь счастливому завершению истории.
Слишком быстро всё встало на круги своя. Она рвалась к ним, убегая от него. И вот они рядом, всё как прежде, почти…
- А где Крюк? – весело спросил Дэвид, подливая себе кофе.
Мрачная тень коснулась лица Свон, что не прошло незамеченным для пары Прекрасных.
- Думаю, на корабле.
- Как он? – не унимался мужчина, приводя Эмму в замешательство: откуда такая забота о пирате.
- Нормально, наверное.
Родители переглянулись.
- Эмма, ты ведь любишь его, любишь по настоящему?! - пылкое утверждение-вопрос насторожило шерифа.
Но имело ли смысл отпираться и лгать:
- Боюсь, я не умею любить…
Мужчина и женщина замолчали. Но долго Снежка не выдержала.
- Эмма, вы созданы друг для друга. Почему вы не вместе?
Подобного подвоха Свон не ожидала даже от собственных сказочных родителей. Растерянно посмотрев на них, девушка в сердцах произнесла:
- Да с чего вы это взяли?
- Легенда гласит, - выдала Снежка, часто моргая.
Эмма рассмеялась, получилось фальшиво.
- Да, легенда о том, что пират может слышать зов о помощи во сне, и в его силах отыскать несчастных в Пещере. Слышала.
Возникла неловкая пауза. Дэвид заговорил первым, поняв происшедшее:
- Он не сказал тебе, да?
Что-то тёмное клубилось внутри, заставляя девушку нервничать и раздражаться. Она получила всё, что хотела, к чему стремилась, но почему не приходят умиротворение и радость.
- Не сказал о чём? – произнесла Свон, чувствуя, как всполохи злости касаются сердца.
Принц взял руку Снежки в свою, прижал на несколько секунду к губам, затем глухо произнёс:
- Румпельштильцхен создал страшную Пещеру, чтобы проверять чувства влюблённых. Он разделял их. Один мог услышать зов о помощи другого только во сне, а услышав, не каждому удавалось найти это место. Так погибла Златовласка, и застыл в веках «Летучий голландец».
Дэвид замолчал. Продолжила Снежка:
- Крюк нашёл тебя, пройдя через ад, Эмма. Он спас свою любовь, вернув нам… - как трудно говорить, стоя у осколков разбитых жизней.
Но сказочные персонажи кое-что смыслили в великой любви: без риска и борьбы это чувство может быть заживо погребённым во времени.
И в этот самый миг их дочь теряла свою половинку, теряла важную деталь судьбы, теряла волшебство истории двоих. А ради чего ещё жить сказочным героям.
Решающий миг. Дэвид крепче сжал руку жены, слегка кивнув. Пришла пора стать настоящими родителями для своей взрослой дочери, а это означало полное отсутствие жалости, несмотря на сердце, рвущееся на куски при виде страданий Свон.
Тяжело вздохнув, Мэри-Маргарет твёрдо произнесла:
- Эмма, пойми, для любви нужна смелость, иначе ты навечно застрянешь в серых сумерках пещеры, созданной своими собственными руками. И никем, слышишь, никем,.. ты не сможешь заменить его.
Шерифа неприятно резанул металл в голосе матери, но только так смысл слов мог дойти до той, кому они предназначались.
Эмма медленно встала, тяжёлым взглядом обвела комнату, не узнавая предметов вокруг:
- Крюк ничего мне не сказал, - слова вырвались сухим, колючим комом.
Слегка пошатываясь, девушка направилась к двери. Её мир внезапно разлетелся на осколки.
Глава 8
Глава 8
Настойчивый стук показался Эмме далёким и неуместным в мире боли и отчаяния. Автоматически открыв дверь, девушка с удивлением уставилась на Регину, но в течение нескольких секунд это чувство сменилось на тихую ярость, чёрным клубком затаившуюся в груди. Видя моментальную метаморфозу, произошедшую со Свон, королева начала без предупреждения, сразу переходя к делу:
- Мне нужно поговорить с тобой,.. наедине. Это срочно и важно, я не уйду.
Эмме хотелось закрыть уши руками и крикнуть: «Убирайся из моего дома», но здравый смысл, положение шерифа Сторибрука и рука Снежки, внезапно оказавшаяся на плече, заставили овладеть собой и согласиться на разговор. Зачем откладывать неизбежное.
Пара Прекрасных удалилась, тактично намекнув, что они находятся в соседней комнате. Две женщины остались одни. Более сильную концентрацию ненависти, недоверия и боли сложно представить.
Регина сжала губы, и, открыв сумочку, достала небольшой пузырёк с тёмно-вишнёвой жидкостью. Королева сжала его в руке, не спеша отдавать.
Слова прозвучали надтреснуто и глухо:
- Я хочу извиниться за то, что сделала с Генри, - на несколько секунд она замолчала, тщательно подбирая слова, затем продолжила, произнеся фразу на одном дыхании, - я не буду объяснять мотивы своего поступка, ты всё равно их не поймёшь. Скажу одно: видя страдания Генри, когда ты исчезла, видя его слёзы и переживания, я поклялась себе никогда не причинять боль сыну. Я люблю его, люблю так, как умею. Можешь не верить, но это правда. Ты нужна ему, значит, я должна смириться и принять реальность.
Эмма по-прежнему молчала. В глазах Регины заблестели слёзы. Ей казалось, что будет легче, но ожидания слишком часто не соответствуют действительности. Исправлять ошибки болезненно и трудно, особенно если ты - королева. Отойдя к окну, женщина пустым взглядом уставилась на тёмную улицу Сторибрука, но она видела не очертания деревьев и соседних домов, она видела девушку, с отравленной злостью и жаждой мести душой, она видела себя… в компании Тёмного.
- Пещеру создавал не только Румпельштильцхен,.. я тоже приложила к этому руку.
Эмма не шелохнулась, только закрыла глаза, пытаясь понять: сколько тьмы в королеве, и как она может с этим жить. Регина продолжала:
- Если один влюблённый находил другого, - женщина издала смешок, напоминающий рык сумасшедшего, - не всегда они могли быть вместе… позже… Ещё один подвох Тёмного, точнее, мой…
Эмма повернулась, уставившись невидящим взглядом в спину королеве. Так смотрят те, у кого отняли самое дорогое, что было в жизни, но они ещё не до конца осознали это.
Женщина обернулась, впустив в себя обречённость Свон. Болезненный укол в область сердца…
- После ухода часть Пещеры всё равно оставалась в пленнике, даже если тот оказывался на свободе. Часть её тьмы, её зла и отчаяния… И эта часть способна отравить даже самую светлую душу. Сначала ты не замечаешь этого... – Регина запнулась, вспоминания, как долго работала над заклинанием проникновения, - живёшь дальше, привыкая. Но затем приходит осознание, но приходит поздно, в миг, когда между двоими всё кончено.
Женщина разжала руку, на ладони заблестел пузырёк, королева протянула снадобье шерифу:
- Возьми, выпей это… Я создала заклятие, а это противоядие от него.
Эмма замерла, не в силах осознать происходящее. Казалось бы, дальше падать некуда, но зыбкие осколки рухнувшего мира, на которых она умудрялась удерживать собственное сознание, растворялись на глазах, втягивая девушку в чёрную пустоту реальности. Злейший враг, лишивший любви, протягивал руку помощи. Свон схватила бутылочку и с силой швырнула в камин.
- Что ещё ты задумала? – выпалила шериф, обдавая королеву гневным взглядом.
Едкий, красный дым с мерзким шипением пополз к двери. Регина взмахнула рукой, остановив магию.
Женщина недоумённо смотрела на Эмму, пытаясь понять, почему в ответ на искреннее желание помочь шериф отреагировала так странно.
«Я решила сделать доброе дело, - с грустью подумала королева, - но ничего не изменилось».
Положив на чашу весов один добрый поступок, мать Генри почему-то решила – это перечеркнёт всё, что она сделала ранее. Зло, вдруг решившее сотворить добро, выглядит, по меньшей мере, подозрительно, как бы проникновенно оно не обставило свой выход.
В комнате повисла пауза, тяжёлая, изматывающая, терзающая двоих. Регина вздохнула, внимательно посмотрела на Свон и твёрдым голосом произнесла:
- Похоже, здесь я бессильна. Но знай, эта дрянь, что поселилась в тебе, всегда будет внутри. Ты обречена жить с ней. Я создала её и знаю, о чём говорю.
Королева направилась к двери, взялась на ручку, но внезапно остановилась, и, не оборачиваясь, прошептала:
- Ты никогда не сможешь заменить его,.. ни друзьями, ни родителями, ни даже Генри. И время не вылечит…
Дверь за Региной закрылась, но слова, полные отчаяния, горечи и груза совершённых ошибок продолжали жечь сердце.
Свон выскочила в ночь… в никуда, в тёмную пустоту бездушных улиц, на перекрёстки следов чужих жизней, раскрашенных яркими оттенками любви. Окна домов, манящие тёплым светом уюта, а за ними люди, обычные люди, согретые пламенем сердец любимых. И неизвестно, что их ждёт завтра, что они потеряют и что обретут, главное, сейчас они рядом.
Чем быстрее Эмма бежала, тем отчётливее слышала слова Регины: «Эта дрянь всегда будет жить в тебе… Ты никогда не сможешь заменить его,.. ни друзьями, ни родителями, ни даже Генри… И время не вылечит».
Слёзы застилали глаза, холодный ветер дул в лицо, а струи дождя жестоко хлестали по щекам, приводя в сознание. Внезапно Свон увидела со стороны всё, что случилось в Пещере и после… Страх, боль, пустота…
Споткнувшись о камень, шериф рухнула на колени, испачкав руки в грязи. Измученная, опустошённая, с тупой болью в сердце и осознанием собственных ошибок Эмма сидела посреди дороги, рассматривая руки, ставшие коричневыми от комков сырой земли. В двух метрах от Свон сверкнула молния. И Эмма увидела, как плачущий дождь постепенно смывает грязь. Девушка подняла глаза к тёмному небу, оно показалось родным и понимающим, несмотря на потоки воды, льющиеся с небес…
«Если дождь может, значит, и я смогу… смогу смыть липкую жижу со своей души и вернуть его. Регина ошибается, я не позволю этой дряни жить во мне, не позволю. У меня есть Генри, есть родители и друзья, так почему я решила, что рядом не может быть и его».
Быстро вскочив на ноги, Эмма бросилась к пристани.
Корабля не было. Ливень хлестал напрямую, не огибая никакой поверхности.
- Джонс… - но крик потонул в шуме стихии, обречённый остаться без ответа.
Нежная рука легла на плечо, обернувшись, шериф увидела Снежку. Она стояла посреди буйствующей стихии, маленькая и хрупкая, со светом надежды в красивых глазах. И Свон вдруг поняла: на такое способен только сказочный персонаж, верящий в истинную любовь. И ради этого стоит попытаться.
- Ты справишься, я знаю, - волшебный голос прозвучал откровением.
Эмма обняла женщину, тихо произнесла:
- Спасибо, мама, - и скрылась в ночи.
Снежка смотрела вслед удаляющейся дочери, впервые за много лет из глаз женщины катились слёзы радости, смешиваясь с дождём.
*************
- Отправь меня туда, - свирепо произнесла Эмма, испепеляя Тёмного взглядом, полным жгучей ненависти и неудержимой энергии.
«Ещё немного, и она научиться убивать, не касаясь жертвы, - мысль, внезапно пришедшая в голову Голду, поразила откровением. Присмотревшись к Свон, мужчина утвердился в своём предположении. – Интересно, интересно…»
Но, оставив выводы при себе, ехидно произнёс:
- Ты знаешь моё правило: услуга за услугу.
Эмма с силой ударила ладонями по стеклянному прилавку, плачущий звон разнёсся по помещению. Румпельштильцхен недовольно поморщился, Свон натянула улыбку лисы, но в голосе скользнули металлические нотки:
- Ты отправил шерифа Сторибрука в долбанную Пещеру – уродливое место, созданное больным воображением двух завистливых монстров. И только потому, что этот самый шериф помешала тебе предаваться плотским утехам. Я могу выдвинуть обвинение.
Девушка со злостью тряхнула головой:
- Так что там про сделку.
Мистер Голд скорчил недовольную гримасу, признавая своё поражение:
- Хорошо, хорошо. Куда тебя? В Зачарованный мир, в то место, - Тёмный хитро улыбнулся собственным мыслям, - где всё началось.
- Да, - рявкнула Эмма, - и ещё…
Мистер Голд прищурился, не в силах сдержать лающего смеха.
- Знаю, знаю, капитана туда же.
Свон гневно взглянула на мужчину, намереваясь ответить очередной колкостью, но клубы фиолетового тумана заполнили лавку, лишив шерифа этой возможности.
*************
На этот раз приземление прошло менее удачно: Крюк больно стукнулся о поваленное дерево. Нецензурно выругавшись, Киллиан поднялся, оглядевшись по сторонам.
Эмоции пронеслись калейдоскопом: стойкое ощущение дежавю, ярость и клятва самому себе разделаться с Тёмным при первом удобном случае.
Но от жажды мести отвлекли - характерный шлепок чего-то тяжёлого, знакомое кряхтение и появление шерифа из колючих кустов с несчастным выражением лица.
«Какого чёрта?» - пронеслось в голове пирата.
Насквозь промокшая, с растрёпанными волосами, перепачканной одеждой и виноватым видом… в общем, бывали времена, когда его любовь выглядела намного лучше.
- Свон, что ты опять натворила? – иронично спросил Джонс, продолжая откровенно рассматривать девушку.
В ответ прозвучали слова, которые Киллиан никак не ожидал услышать.
- Ты нужен мне.
Пауза продлилась несколько секунд, мужчина напрягся, ожидая подвоха. Он устал вытаскивать её из заварушек, устал решать её проблемы, устал быть рядом с любимой, к которой не мог даже прикоснуться. У каждого сердца есть свой собственный болевой порог…
- Во что ты вляпалась на этот раз? – холодный, грубый голос.
Все слова, которые она собиралась сказать ему, вылетели из головы. Эмма не подумала о самом главном: прежде чем говорить, нужно сделать так, чтобы тебя захотели слушать, нужно преодолеть барьер, который выстроила своими собственными руками.
Заправив непокорную прядь волос за ухо, шериф попыталась ещё раз:
- Ты нужен мне… - предательские слёзы заблестели на глазах. Девушка на несколько секунд задержала дыхание.
Крюк отвёл взгляд, не в силах смотреть на неё:
- Эмма, только давай без этого. Для чего я нужен тебе?
Шериф в бессилии потёрла виски.
Почему так сложном сказать о главном, о простом и понятном, о мечте… Она представляла, как бросится ему на шею, прошепчет важные слова, и он простит… Но холодный взгляд капитана остудил порыв.
Свон в отчаянии прошептала:
- Я попросила Голда переместить нас сюда, чтобы…
- Так это по твоей милости я здесь, - вспылил Крюк, безрезультатно пытаясь понять происходящее.
- Да, - виновато выдала Эмма, балансируя между надеждой и отчаянием, - ты нужен мне… вообще нужен…
После многолетних хождений в потёмках яркий свет резанул сознание Джонса, но этого мало… тьма оказалась густой и вязкой, а луч слишком слабым…
- Зачем я тебе, Эмма Свон, зачем?
Разговор с камнем: застывшее выражение лица, отрешённый взгляд, чужой, равнодушный голос.
Слёзы покатились по щекам Эммы, она не смогла произнести ни слова.
- Ты слишком часто объясняла, почему я не нужен тебе, и, знаешь, Свон, объяснила, даже больше – ты убедила меня, заставив отпустить.
Киллиан смотрел вдаль печальным взглядом, полным потерь и несбывшихся надежд , смотрел сквозь девушку на прежнюю жизнь, на Милу, на свой выбор.
- Тёмный отнял мою любовь много лет назад, - тоска в голосе выдала душевные муки, терзающие капитана. – А несколько дней назад он вновь сделал это, отняв женщину, которую я полюбил, хотя не верил, что такое возможно.
Джонс замолчал на минуту, погружаясь в прошлое, касаясь воспоминаний, причиняющих невыносимую боль, затем продолжал:
- Он отнял тебя у меня, переместив в чёртову Пещеру. Может, это трусость, а может, я просто устал. Но я отпустил, отпустил, не пытаясь бороться. Я даже отказался от мести… - Крюк вымученно улыбнулся, стараясь не смотреть на Эмму, - ты бы не простила смерть дедушки Генри.
Шериф сделала шаг к Киллиану, пират не сдвинулся с места, ни один мускул не дрогнул на его лице, мужчина ждал.
Глухой шёпот нарушил тишину:
- Я не смогу жить без тебя.
Джонс сжал руку в кулак, пытаясь сдержать эмоции: она не сказала главного, того, что способно заставить сердце поверить… вновь.
Шахматная партия продолжалась…
- Я тоже так думал. Но это не правда. Ты сможешь, просто нужно привыкнуть. Друзья, родители, Генри…
Он издевался над ней, издевался грубо и жестоко, мстя за свою боль, за страдания, за свой выбор, в глубине души понимая, так нельзя, но когда эта самая боль слишком долго правит существом трудно просто простить и принять.
Желание заключить девушку в объятия и жадно впиться губами в её губы сводило с ума, разрывая душу на куски, но сила воли, отточенная образом жизни одинокого волка, одержимого местью, диктовала свои условия.
- На сколько тебя хватит, Свон? На неделю, две, а может, на месяц?
Эмма с вызовом посмотрела в любимые глаза, пытаясь понять, что заставляет его вести себя так... Секунды замедлили бег… нечеловеческая сила ударила в область сердца, заставив почувствовать всё то, что чувствовал он… все страдания, боль, бессилие и пустоту,.. всё, что разрушало годами, не давая любить… Свон захлёбывалась чужим отчаянием и смирением, не в силах осознать, как он мог жить с этим…
Пират не оставил ей выбора, оставалось одно - разрушить защиту, доказать, что способна признать ошибки, доказать,.. что может любить или… похоронить себя заживо… навсегда.
- Всю жизнь – такой ответ устраивает.
Слова резанули, зацепив что-то в груди, первый удар нанесён, броня дала трещину, и это отразилось во взгляде мужчины.
- В прошлый раз, стоя на этом самом месте, ты задал мне вопрос, а потом сам же ответил на него, - боль исказила лицо пирата, Эмма продолжала, - так вот, ты ошибся. Ты ошибся, Киллиан Джонс, просто я не сразу поняла это. Я умею…
Девушка замолчала, злясь на него за то, что заставил пройти через ад, заставил испытать всё, что чувствовал сам… невыносимо.
Свон почти кричала:
- Почему ты не сказал мне… тогда, на корабле... правду о легенде.
Измученный и опустошённый, без права на надежду.
- А что бы это изменило, - он хотел казаться равнодушным, но боль сильнее, чувства сильнее,.. и голос дрогнул.
Шериф набрала воздуха в лёгкие и прыгнула в омут, сдаваясь на милость победителю:
- Я люблю тебя, опасный пират, я люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Это сильнее…
Джонс не дал договорить, грубо перебив:
- Повтори.
- Я люблю тебя, - глухой, надтреснутый голос.
Киллиан не двигался, не в силах поверить.
- Громче!
- Я люблю тебя, - её голос дрожал.
- Ещё раз!
Страшное ощущение: если не коснёшься этой женщины, сойдёшь с ума. В этот миг Крюк понял, чего ему стоило отпустить её. Мужчина напоминал путника, умирающего в пустыне без глотка воды. Он умирал без неё.
- Я люблю тебя… люблю, люблю, люблю… И мне всё равно, кем ты был раньше…
Она кричала ему о любви, кричала, стоя на поляне Зачарованного леса и пытаясь сдержать рыдания. И с каждым словом куски брони срывались с истерзанного сердца, навсегда растворяясь в пустоте, вдруг ставшей чуждой двоим.
Резким движением пират прижал женщину к себе.
- Ты попала, Свон, ты ещё не понимаешь, как ты попала.
Дерзким поцелуем капитан впился в губы любимой, словно терзаемый жаждой путник припал к роднику с прохладной водой. Казалось, поцелуй длился вечно. Как трудно оторваться друг от друга, когда двое – половинки целого, когда мозг и тело – набор клеток, объединённых одной силой – любовью.
С трудом оторвавшись от Эммы, пират страстно прошептал, нежно вытирая дорожки слёз на заплаканном лице:
- Девочка, моя любимая девочка. Я больше не дам тебе уйти.
Эмма доверчиво прижалась к мужчине, положила руки на плечи и, ловко поставив подножку, повалила на землю, оказавшись сверху:
- Так легко ты от меня не отделаешься.
- Свон, - громкий, счастливый смех.
Но её манящие губы в сантиметре от его…
- Иди ко мне.
Спустя пару минут, пытаясь отдышаться и всё ещё лёжа на капитане, Эмма посмотрела по сторонам. На лбу появилась морщинка.
- Что-то не так?
Девушка повертела головой, Джонс продолжал расстёгивать молнию на её куртке, не обращая внимания на тревогу любимой. Властный взгляд, в глубине которого затаился опасный огонь… пират не потерпит возражений…
- А если Голд вернёт нас в самый неподходящий момент? – поспешно спросила Эмма, мысли шерифа начинали путаться, уступая место порыву.
- Свон, сначала ты завалила меня, а теперь размышляешь, как это будет выглядеть. Тебе мало восьми часов? – выдал Крюк с наигранным выражением ужаса на лице, за что тут же получил болезненный тычок в грудь.
- Ай… Кстати, тебя не смущает пират, не умеющий держать слово.
Эмма удивлённо подняла бровь, ожидая объяснений.
- Ну, я как-то сказал, что больше не поцелую тебя.
Мысли сбились, к тому же, пальцы мужчины занялись пуговицами на кофте, и это мешало сосредоточиться.
Он не оставил ей выбора.
- Джонс, а как насчёт того, чтобы нарушать его постоянно, - лукавый огонёк в глазах, предвещающий начало пожара.
Хриплый голос, с трудом сдерживаемая страсть:
- Как скажешь, принцесса…
Автор: Yuliya
Фандом: Однажды в сказке
Персонажи: Эмма Свон/Капитан Крюк, Регина, Снежка, Прекрасный
Автор обложки: Cudzinec
Статус фика: завершён
От автора: Эта история является продолжением истории Потери Они отреклись, любя, отреклись друг от друга… И только судьба, объединившись с любовью, способны изменить реальность.
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат их законным владельцам, никакой материальной выгоды от создания и распространения данного материала я не получаю
Размещение: не копировать на другие ресурсы без моего согласия
Заложники любви
Заложники любви
Глава 6
Глава 6
Эмма старалась держаться уверенно, облокотившись на какие-то тюки на палубе и вдыхая свежий морской воздух, от которого слегка кружилась голова. Пещера не хотела отпускать, и Свон требовалось время, чтобы вытравить из себя остатки магии, погрузившей слабую человеческую сущность в пучину отчаяния. И зачем было выпендриваться, самостоятельно прыгать на корабль, отказываясь от помощи капитана. Девушка поморщилась от ломящей боли во всём теле.
Крюк видел состояние шерифа и знал, на что способны силы тёмного места.
- Свон, я хочу быстрее уплыть из этого ада, но не знаю, легко ли он отпустит нас.
Эмма тревожно нахмурила брови. Крюк продолжал:
- Поэтому, не маячь перед глазами, иди в каюту и отдыхай.
- Хорошо, - тихо произнесла девушка, удаляясь.
Пират едва сдержался, чтобы не крикнуть ей спину: «Да, ладно! И ты не будешь перечить».
Открыв массивную дверь, взгляд Свон упал на маленькую мышку, спокойно сидящую возле кровати. Разумеется, недостатки есть у всех женщин, даже у крутых шерифов Сторибрука. Визг резанул уши Джонса. Спустившись вниз, Киллиан обнаружил, что Эмма шепчет какие-то слова, а дверь медленно закрывается.
- Нет, только не это, - мужчина бросился на мощный, прямоугольный кусок дерева, пытаясь не дать случиться неизбежному. Но капитан напоминал муравья, борющегося с танком.
Выругавшись, Крюк обернулся, осуждающего взглянув на Свон, в словах проскальзывали нотки раздражения:
- Ты две минуты можешь прожить без приключений?
Недоумение Эммы длилось не долго.
- Там была мышь, настоящая белая мышь, - голос звучал уверенно, будто несчастное животное объясняло внезапно закрывшуюся дверь.
- Да, Минди – мой талисман.
От возмущения шериф хватала ртом воздух, не находя слов.
- Зачем ты произнесла заклинание? – спросил пират, подняв одну бровь.
- Какое заклинание? – искреннее недоумение застыло в красивых глазах.
Мужчина тяжело вздохнул, обычная Свон – куча проблем, а Свон, не ведающая что творит, бомба замедленного действия.
- Пойдём наверх. Нужно выбираться отсюда, позже поговорим.
- Что происходит? – не отступала Эмма.
Терпение капитана катастрофическими темпами подходило к концу.
- Свон, наверх, - сейчас он напоминал грозного пирата, не собирающегося церемониться с теми, кто ослушается.
Девушка недовольно начала подниматься по лестнице. Крюк задержался, в бессилии закрыв глаза рукой и тяжело вздыхая: как бы он не злился на неё, но «пятая точка» шерифа не могла оставить равнодушным ни одного мужчину.
- Сплошные испытания, - пробурчал Киллиан себе под нос, догоняя девушку.
Не смотря на опасения капитана, корабль мирно покинул территорию скал. Спокойное море, без малейшего намёка на воронку.
«Кажется, из ада мы выбрались, - подумал Джонс, но остановив взгляд на Эмме, нервными шагами меряющей палубу, добавил самому себе, - или нет».
Девушка была в растерянности, собирая последние силы для сохранения «хорошего» выражения лица при «плохой игре». Полчаса назад она должна была отдыхать в каюте, обдумывая случившееся, но судьба распорядилась иначе. Свон помнила признание Киллиана, помнила нежность, с которой капитан прижимал её к себе, помнила его слёзы на своих щеках. Волна жара пронеслась по телу, Эмма сжала кулаки. Почему так страшно, безумно страшно… приближаться к тому, в чьих руках ты можешь успокоиться и забыть обо всём, и только сердце-предатель будет биться, как сумасшедшее, от дикой радости, ощущая его сердце… рядом. Эмма забыла, что значить любить, и как вести себя с тем, кто любит или не знала. А если уж Свон чего-то не знала… в общем, ничем хорошим это не заканчивалось.
Подойдя к Джонсу, девушка решительно произнесла:
- Вижу, мы выбрались, теперь можешь объяснить, что происходит?
И почему эти двое готовы были сцепиться в словесной дуэли вместо того, чтобы забыться в объятиях друг друга.
- Ты мне скажи, капитан очевидность, - он злился, дразня. Маленькая месть за равнодушие к той, которая растоптала его признание.
Эмма с трудом сдержалась от ответной колкости.
- Почему дверь каюты закрылась?
Крюк облокотился о мачту, оценивающе смотря на Свон:
- Думаю, ты испугалась моей Минди и произнесла заклинание, блокирующие двери во всех помещения, кроме одного – личной каюты капитана.
- Как?
Киллиан нахмурился.
- Свон, ты что, издеваешься? Я откуда знаю? Ты и раньше проделывала подобные вещи, не представляя последствий, - на несколько секунд пират задумался, затем продолжал, - похоже, испуг при виде Минди всё сделал за тебя, и, вспомнив заложенное природой, ты выдала заклинание. Конечно, неприятно: мой корабль послушал незваную гостью, но спасибо на том, что оставил главную каюту открытой.
Слово «незваную» отдалось тупой болью где-то внутри, удар достиг цели. Эмма попыталась переключиться.
- Но я не знала, я не хотела, - оправдывалась девушка, одновременно укладывая в голове произошедшее. – И когда всё откроется?
- Когда причалим куда-либо, в нашем случае, в порт Сторибрука, - спокойствие в его голосе и тень лёгкой улыбки сделали своё дело.
Шериф бросилась в атаку, активно сопровождая слова жестами:
- И где я буду спать?
Улыбка Киллиана стала шире, подлив масла в огонь. Тщательно скрываемые опасения и страхи вырвались на поверхность, Эмма ненавидела себя, но не могла остановиться. Защитная реакция на любовь несчастной, загнанной в угол жертвы этой самой любви. Плюс остаточная магия пещеры, воздух которой до сих пор странным образом ощущался во рту.
- Это всё твои уловки, твои и твоего корабля. На что ты надеешься? Покувыркаться со мной в кровати перед возвращением домой. Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу.
Свон замолчала, переводя дыхание. Она солгала, дерзко и подло, солгала ему, но не себе.
Тихий голос капитана напомнил раскат грома. Шериф взглянула на Джонса, но увидела лишь огромную пропасть, разделившую двоих.
- Эмма, ты себя слышишь? - риторический вопрос, и Крюк не ждал ответа. – Ты сама спросила, сама ответила, сама поверила и обвинила меня в домогательствах твоей драгоценной персоны.
Пират отвернулся, Свон не должна видеть его лица. Смотря на красный шар, медленно погружающийся в тёмные воды моря, Киллиан обратился более к самому себе, чем к ней:
- Я устал, но точно знаю, что делать дальше.
Наступила тишина, даже чайки смолкли, наблюдая за потоком силы, исходящей от двух влюблённых людей, но бесследно исчезающей в темнеющем небе.
Пират обернулся, едкий смешок сорвался с губ:
- Я бросился к тебе на помощь, Свон, оставив все дела. А ты не удосужилась сказать обычного «спасибо».
- Извини… Спасибо, - трудно признать ошибку. – Как ты узнал, что я в пещере?
- Я услышал твой зов во сне.
Свон напряглась:
- Почему?
- Что почему?
- Почему ты услышал меня?
Джонс ненадолго задумался, сделав окончательный выбор:
- Так устроена пещера. Ты позвала, я услышал и пришёл. Здесь замешана тёмная магия
Румпельштильцхена.
Эмма нервно сглотнула, капитан продолжал:
- Не думаю, что он этого хотел, ты оказалась не в том месте и не в то время. А я просто смог вытащить тебя. Я пират сказочного мира, Свон, как бы банально это не звучало. Я слышу крики о помощи, и иногда в силах помочь. Ты же знаешь эти сказки, в них всё запутано и сложно.
Грустная улыбка коснулась губ Джонса. Эмма старалась не смотреть на пирата, слишком больно видеть черты лица, ставшиеся родными, когда ты сама всё испортила.
- Какой тёплый вечер. Мне нужен воздух, лягу здесь, - произнесла Свон, удобно устраиваясь на мягких тюках на палубе.
Ей хотелось кричать и биться в истерике от чувства безысходности, взявшего в плен несчастное сердце. Когда-то давно Крюк спросил о том, умеет ли она любить. И только сейчас Свон ответила… Нет, не умеет и никогда не умела. Такова её судьба.
Спустя два часа Киллиан приблизился к хрупкой фигуре, сжавшейся на импровизированном ложе. Ветер сменил направление, периодически обдавая холодными порывами двух заблудившихся людей.
Несколько минут пират смотрел на девушку. Она тяжело дышала, сжав руки в кулаки. Капитан бережно коснулся холодной щеки, убрал с лица непокорную прядь волос. И со словами:
- Иди ко мне, - подхватил девушку на руки.
Эмм слабо застонала, пытаясь сопротивляться даже во сне:
- Тихо, тихо, - нежные слова, после которых голова шерифа покорно легла на плечо Киллиана.
Истерзанное сердце сделало кульбит, заставив хозяина испытать очередную порцию боли. Но почему она так напоминала сладкую муку несчастной любви.
Глава 7
Глава 7
Киллиан расположился на тюках, которые час назад занимала Эмма. Холодный ветер, много лет назад ставший привычным спутником капитана, успокаивал истерзанное сердце. Странно, что холод способен облегчить боль, но если ты привык к нему, впустил в душу, сделав частью себя, то… обожженное место не лечат огнём.
Крюк смотрел на яркие звёзды, пытаясь различить очертания сказочных персонажей, когда громкий крик нарушил атмосферу морской ночи.
Спустившись в каюту, пират увидел заплаканную Эмму, сидящую на кровати и со страхом озирающуюся по сторонам.
«Проклятая пещера», - гнев на Румпельштильцхена охватил мужчину, но сейчас он был бессилен.
Осторожно приблизившись к Свон, Джонс погладил её по волосам, коснулся рукой влажной щеки, вытер дорожки слёз.
- Всё хорошо, всё закончилось. Ты у меня на корабле, мы плывём домой.
Шериф непонимающе смотрела на капитана, прошло около минуты, прежде чем взгляд стал осмысленным. Крюк наблюдал, как Эмма постепенно приходит в себя, мертвенная бледность покидает лицо.
- Прости, - виноватый шёпот в гнетущей тишине.
- За что? – спокойный голос, слишком спокойный.
Тьма из прошлого, призрачность настоящего и страх будущего сплелись воедино, мешая трезво мыслить. Ей захотелось крикнуть: «За то, что мы слишком разные. За то, что не научилась отдавать. За то, что причиняю боль тому, кому добровольно позволила вынуть сердце. За то, что всё решила за двоих… За то, что не умею любить». Но вместо этого прозвучало тихое:
- За то, что разбудила тебя.
- Всё в порядке, я не спал.
Эмма печально улыбнулась, провела рукой по волосам.
- Можно мне воды?
Крюк открыл небольшой сундук, достал флягу, протянул девушке.
- Ты голодна, ведь так?
- Нет, спасибо, - ответила Свон, сделав несколько глотков, затем с улыбкой добавила, - я и продукты запечатала, да?
С каждой минутой им становилось легче, как будто преодолён самый сложный рубеж, и возврата уже не будет. Смирение приговорённых, проживающих последние часы рядом друг с другом.
Крюк горько улыбнулся:
- Думаю, завтра мы сможем что-нибудь отыскать.
Он не хотел уходить, а она не хотела отпускать, но боль управляла двоими. Киллиан покинул каюту, пожелав девушке спокойной ночи.
*************
Но ночь не обещала спокойствия. Душераздирающий крик вновь заставил пирата спуститься к Эмме. Слёзы, страх и сотрясающая тело мелкая дрожь.
- Тихо, тихо, всё хорошо, - прижав девушку к себе, Крюк коснулся губами её волос.
- Почему это происходит, почему? – шептала Свон сквозь рыдания, - стоит мне закрыть глаза, как я вижу…
Внезапно шериф замолчала, крепко вцепившись в капитана. Джонс осторожно опустился на кровать, увлекая Эмму за собой. Попытка сопротивления была жёстко сломлена сильными руками.
- Не упрямься, Свон. Завтра тяжёлый день, нам нужно выспаться, А пока ты кричишь, это невозможно, даже чайки пугаются.
Возможно, грубая фраза, но она возымела действие – девушка покорно опустила голову на грудь Киллиана и затихла.
Конечно, мужчина мог сказать нежные слова, выражая свои чувства, но тогда шериф убежала бы от него, предпочтя видеть кошмары на палубе. Только отсутствие личной заинтересованности и логичность суждения помогли Джонсу добиться желаемого. Свон сделала свой выбор, сбежав от чувств, и с этим капитан вынужден был смириться. Но до утра есть время…
Ночь обладает особой магией, уменьшающей сопротивление. Инстинкты ослаблены, организм пытается отдохнуть после пережитого ада. Крюк отчётливо осознавал, что в любой другой ситуации Эмма никогда бы не уснула у него на руках. И вряд ли когда-нибудь ещё уснёт.
Спустя несколько минут ровное дыхание девушки подсказало капитану: она спит. Киллиан крепче прижал к себе хрупкое тело, коснулся губами лба Свон, обещая себе – это в последний раз. Он прощался с ней, прощался в маленькой каюте волшебного корабля, желая навсегда запомнить её запах, её тепло, её дыхание.
Этой ночью Джонс не сомкнул глаз, зная, утром иллюзия рассеется, Эмме станет лучше, и она потребует скорейшего возвращения домой, убегая от любви, убегая к тем, кто, по её мнению, способен заменить его.
*************
Проснувшись, Свон резко села на кровати, пытаясь определить, где она. Воспоминания накрыли через минуту.
«Как давно ушёл Джонс? И как мне вести себя с ним… Что я натворила…» - мысли терзали, погружая в пучину отчаяния.
Эмма сделала несколько глубоких вдохов, прошлась до двери и обратно.
«Нужно выбираться, выбираться быстро, пока не случилось непоправимого. Буду делать вид, что ничего не произошло. Хотя, ничего и не было. Я просто устала, просто устала, просто устала».
Девушка вновь села на кровать, обхватив голову руками, в глазах заблестели слёзы.
«Я не виновата, не виновата, не виновата,.. просто что-то сломалось внутри, сломалось давно, и этого не починить, никогда… Проще быть одной… К тому же, у меня есть Генри».
Поднявшись на палубу, Эмма внутренне напряглась, готовясь к трудному разговору. Но говорить не пришлось. Крюк решил за двоих:
- Отлично выглядишь. У меня для тебя хорошие новости: мы сможем добраться до Сторибрука сегодня, ближе к вечеру, если повезёт с ветром.
Желание исполнилось, вот только почему боль в груди стала другой: из резкой и прерывистой она превратилась в тупую и постоянную.
Никогда ранее корабль Джонса не рассекал волны с такой скоростью, будто судно стремилось быстрее расстаться с женщиной, причиняющей капитану боль. Эмма молча смотрела на тёмную воду, медленно осознавая страшную истину: часть её осталась в Пещере навсегда, но и часть Пещеры будет жить в ней, пока смерть не разлучит их.
Киллиан не обманул, сразу после заката Эмма сошла на берег маленького города.
Тихое: «Спасибо». Холодное: «Будь счастлива, Свон».
Последняя глава их книги казалась дописанной. Она ответила на вопрос «А ты умеешь любить», они прошли через потери, став заложниками любви… навсегда.
*************
Тёплая встреча с родными, слёзы и взаимные прощения отвлекли от мук заброшенного сердца.
Эмма помирилась с родителями, обняла Генри, оставив на потом Голда и Регину. Шериф Сторибрука разберётся с ними позже. А сейчас сын спокойно спит в комнате наверху, Дэвид и Снежка сидят напротив, радуюсь счастливому завершению истории.
Слишком быстро всё встало на круги своя. Она рвалась к ним, убегая от него. И вот они рядом, всё как прежде, почти…
- А где Крюк? – весело спросил Дэвид, подливая себе кофе.
Мрачная тень коснулась лица Свон, что не прошло незамеченным для пары Прекрасных.
- Думаю, на корабле.
- Как он? – не унимался мужчина, приводя Эмму в замешательство: откуда такая забота о пирате.
- Нормально, наверное.
Родители переглянулись.
- Эмма, ты ведь любишь его, любишь по настоящему?! - пылкое утверждение-вопрос насторожило шерифа.
Но имело ли смысл отпираться и лгать:
- Боюсь, я не умею любить…
Мужчина и женщина замолчали. Но долго Снежка не выдержала.
- Эмма, вы созданы друг для друга. Почему вы не вместе?
Подобного подвоха Свон не ожидала даже от собственных сказочных родителей. Растерянно посмотрев на них, девушка в сердцах произнесла:
- Да с чего вы это взяли?
- Легенда гласит, - выдала Снежка, часто моргая.
Эмма рассмеялась, получилось фальшиво.
- Да, легенда о том, что пират может слышать зов о помощи во сне, и в его силах отыскать несчастных в Пещере. Слышала.
Возникла неловкая пауза. Дэвид заговорил первым, поняв происшедшее:
- Он не сказал тебе, да?
Что-то тёмное клубилось внутри, заставляя девушку нервничать и раздражаться. Она получила всё, что хотела, к чему стремилась, но почему не приходят умиротворение и радость.
- Не сказал о чём? – произнесла Свон, чувствуя, как всполохи злости касаются сердца.
Принц взял руку Снежки в свою, прижал на несколько секунду к губам, затем глухо произнёс:
- Румпельштильцхен создал страшную Пещеру, чтобы проверять чувства влюблённых. Он разделял их. Один мог услышать зов о помощи другого только во сне, а услышав, не каждому удавалось найти это место. Так погибла Златовласка, и застыл в веках «Летучий голландец».
Дэвид замолчал. Продолжила Снежка:
- Крюк нашёл тебя, пройдя через ад, Эмма. Он спас свою любовь, вернув нам… - как трудно говорить, стоя у осколков разбитых жизней.
Но сказочные персонажи кое-что смыслили в великой любви: без риска и борьбы это чувство может быть заживо погребённым во времени.
И в этот самый миг их дочь теряла свою половинку, теряла важную деталь судьбы, теряла волшебство истории двоих. А ради чего ещё жить сказочным героям.
Решающий миг. Дэвид крепче сжал руку жены, слегка кивнув. Пришла пора стать настоящими родителями для своей взрослой дочери, а это означало полное отсутствие жалости, несмотря на сердце, рвущееся на куски при виде страданий Свон.
Тяжело вздохнув, Мэри-Маргарет твёрдо произнесла:
- Эмма, пойми, для любви нужна смелость, иначе ты навечно застрянешь в серых сумерках пещеры, созданной своими собственными руками. И никем, слышишь, никем,.. ты не сможешь заменить его.
Шерифа неприятно резанул металл в голосе матери, но только так смысл слов мог дойти до той, кому они предназначались.
Эмма медленно встала, тяжёлым взглядом обвела комнату, не узнавая предметов вокруг:
- Крюк ничего мне не сказал, - слова вырвались сухим, колючим комом.
Слегка пошатываясь, девушка направилась к двери. Её мир внезапно разлетелся на осколки.
Глава 8
Глава 8
Настойчивый стук показался Эмме далёким и неуместным в мире боли и отчаяния. Автоматически открыв дверь, девушка с удивлением уставилась на Регину, но в течение нескольких секунд это чувство сменилось на тихую ярость, чёрным клубком затаившуюся в груди. Видя моментальную метаморфозу, произошедшую со Свон, королева начала без предупреждения, сразу переходя к делу:
- Мне нужно поговорить с тобой,.. наедине. Это срочно и важно, я не уйду.
Эмме хотелось закрыть уши руками и крикнуть: «Убирайся из моего дома», но здравый смысл, положение шерифа Сторибрука и рука Снежки, внезапно оказавшаяся на плече, заставили овладеть собой и согласиться на разговор. Зачем откладывать неизбежное.
Пара Прекрасных удалилась, тактично намекнув, что они находятся в соседней комнате. Две женщины остались одни. Более сильную концентрацию ненависти, недоверия и боли сложно представить.
Регина сжала губы, и, открыв сумочку, достала небольшой пузырёк с тёмно-вишнёвой жидкостью. Королева сжала его в руке, не спеша отдавать.
Слова прозвучали надтреснуто и глухо:
- Я хочу извиниться за то, что сделала с Генри, - на несколько секунд она замолчала, тщательно подбирая слова, затем продолжила, произнеся фразу на одном дыхании, - я не буду объяснять мотивы своего поступка, ты всё равно их не поймёшь. Скажу одно: видя страдания Генри, когда ты исчезла, видя его слёзы и переживания, я поклялась себе никогда не причинять боль сыну. Я люблю его, люблю так, как умею. Можешь не верить, но это правда. Ты нужна ему, значит, я должна смириться и принять реальность.
Эмма по-прежнему молчала. В глазах Регины заблестели слёзы. Ей казалось, что будет легче, но ожидания слишком часто не соответствуют действительности. Исправлять ошибки болезненно и трудно, особенно если ты - королева. Отойдя к окну, женщина пустым взглядом уставилась на тёмную улицу Сторибрука, но она видела не очертания деревьев и соседних домов, она видела девушку, с отравленной злостью и жаждой мести душой, она видела себя… в компании Тёмного.
- Пещеру создавал не только Румпельштильцхен,.. я тоже приложила к этому руку.
Эмма не шелохнулась, только закрыла глаза, пытаясь понять: сколько тьмы в королеве, и как она может с этим жить. Регина продолжала:
- Если один влюблённый находил другого, - женщина издала смешок, напоминающий рык сумасшедшего, - не всегда они могли быть вместе… позже… Ещё один подвох Тёмного, точнее, мой…
Эмма повернулась, уставившись невидящим взглядом в спину королеве. Так смотрят те, у кого отняли самое дорогое, что было в жизни, но они ещё не до конца осознали это.
Женщина обернулась, впустив в себя обречённость Свон. Болезненный укол в область сердца…
- После ухода часть Пещеры всё равно оставалась в пленнике, даже если тот оказывался на свободе. Часть её тьмы, её зла и отчаяния… И эта часть способна отравить даже самую светлую душу. Сначала ты не замечаешь этого... – Регина запнулась, вспоминания, как долго работала над заклинанием проникновения, - живёшь дальше, привыкая. Но затем приходит осознание, но приходит поздно, в миг, когда между двоими всё кончено.
Женщина разжала руку, на ладони заблестел пузырёк, королева протянула снадобье шерифу:
- Возьми, выпей это… Я создала заклятие, а это противоядие от него.
Эмма замерла, не в силах осознать происходящее. Казалось бы, дальше падать некуда, но зыбкие осколки рухнувшего мира, на которых она умудрялась удерживать собственное сознание, растворялись на глазах, втягивая девушку в чёрную пустоту реальности. Злейший враг, лишивший любви, протягивал руку помощи. Свон схватила бутылочку и с силой швырнула в камин.
- Что ещё ты задумала? – выпалила шериф, обдавая королеву гневным взглядом.
Едкий, красный дым с мерзким шипением пополз к двери. Регина взмахнула рукой, остановив магию.
Женщина недоумённо смотрела на Эмму, пытаясь понять, почему в ответ на искреннее желание помочь шериф отреагировала так странно.
«Я решила сделать доброе дело, - с грустью подумала королева, - но ничего не изменилось».
Положив на чашу весов один добрый поступок, мать Генри почему-то решила – это перечеркнёт всё, что она сделала ранее. Зло, вдруг решившее сотворить добро, выглядит, по меньшей мере, подозрительно, как бы проникновенно оно не обставило свой выход.
В комнате повисла пауза, тяжёлая, изматывающая, терзающая двоих. Регина вздохнула, внимательно посмотрела на Свон и твёрдым голосом произнесла:
- Похоже, здесь я бессильна. Но знай, эта дрянь, что поселилась в тебе, всегда будет внутри. Ты обречена жить с ней. Я создала её и знаю, о чём говорю.
Королева направилась к двери, взялась на ручку, но внезапно остановилась, и, не оборачиваясь, прошептала:
- Ты никогда не сможешь заменить его,.. ни друзьями, ни родителями, ни даже Генри. И время не вылечит…
Дверь за Региной закрылась, но слова, полные отчаяния, горечи и груза совершённых ошибок продолжали жечь сердце.
Свон выскочила в ночь… в никуда, в тёмную пустоту бездушных улиц, на перекрёстки следов чужих жизней, раскрашенных яркими оттенками любви. Окна домов, манящие тёплым светом уюта, а за ними люди, обычные люди, согретые пламенем сердец любимых. И неизвестно, что их ждёт завтра, что они потеряют и что обретут, главное, сейчас они рядом.
Чем быстрее Эмма бежала, тем отчётливее слышала слова Регины: «Эта дрянь всегда будет жить в тебе… Ты никогда не сможешь заменить его,.. ни друзьями, ни родителями, ни даже Генри… И время не вылечит».
Слёзы застилали глаза, холодный ветер дул в лицо, а струи дождя жестоко хлестали по щекам, приводя в сознание. Внезапно Свон увидела со стороны всё, что случилось в Пещере и после… Страх, боль, пустота…
Споткнувшись о камень, шериф рухнула на колени, испачкав руки в грязи. Измученная, опустошённая, с тупой болью в сердце и осознанием собственных ошибок Эмма сидела посреди дороги, рассматривая руки, ставшие коричневыми от комков сырой земли. В двух метрах от Свон сверкнула молния. И Эмма увидела, как плачущий дождь постепенно смывает грязь. Девушка подняла глаза к тёмному небу, оно показалось родным и понимающим, несмотря на потоки воды, льющиеся с небес…
«Если дождь может, значит, и я смогу… смогу смыть липкую жижу со своей души и вернуть его. Регина ошибается, я не позволю этой дряни жить во мне, не позволю. У меня есть Генри, есть родители и друзья, так почему я решила, что рядом не может быть и его».
Быстро вскочив на ноги, Эмма бросилась к пристани.
Корабля не было. Ливень хлестал напрямую, не огибая никакой поверхности.
- Джонс… - но крик потонул в шуме стихии, обречённый остаться без ответа.
Нежная рука легла на плечо, обернувшись, шериф увидела Снежку. Она стояла посреди буйствующей стихии, маленькая и хрупкая, со светом надежды в красивых глазах. И Свон вдруг поняла: на такое способен только сказочный персонаж, верящий в истинную любовь. И ради этого стоит попытаться.
- Ты справишься, я знаю, - волшебный голос прозвучал откровением.
Эмма обняла женщину, тихо произнесла:
- Спасибо, мама, - и скрылась в ночи.
Снежка смотрела вслед удаляющейся дочери, впервые за много лет из глаз женщины катились слёзы радости, смешиваясь с дождём.
*************
- Отправь меня туда, - свирепо произнесла Эмма, испепеляя Тёмного взглядом, полным жгучей ненависти и неудержимой энергии.
«Ещё немного, и она научиться убивать, не касаясь жертвы, - мысль, внезапно пришедшая в голову Голду, поразила откровением. Присмотревшись к Свон, мужчина утвердился в своём предположении. – Интересно, интересно…»
Но, оставив выводы при себе, ехидно произнёс:
- Ты знаешь моё правило: услуга за услугу.
Эмма с силой ударила ладонями по стеклянному прилавку, плачущий звон разнёсся по помещению. Румпельштильцхен недовольно поморщился, Свон натянула улыбку лисы, но в голосе скользнули металлические нотки:
- Ты отправил шерифа Сторибрука в долбанную Пещеру – уродливое место, созданное больным воображением двух завистливых монстров. И только потому, что этот самый шериф помешала тебе предаваться плотским утехам. Я могу выдвинуть обвинение.
Девушка со злостью тряхнула головой:
- Так что там про сделку.
Мистер Голд скорчил недовольную гримасу, признавая своё поражение:
- Хорошо, хорошо. Куда тебя? В Зачарованный мир, в то место, - Тёмный хитро улыбнулся собственным мыслям, - где всё началось.
- Да, - рявкнула Эмма, - и ещё…
Мистер Голд прищурился, не в силах сдержать лающего смеха.
- Знаю, знаю, капитана туда же.
Свон гневно взглянула на мужчину, намереваясь ответить очередной колкостью, но клубы фиолетового тумана заполнили лавку, лишив шерифа этой возможности.
*************
На этот раз приземление прошло менее удачно: Крюк больно стукнулся о поваленное дерево. Нецензурно выругавшись, Киллиан поднялся, оглядевшись по сторонам.
Эмоции пронеслись калейдоскопом: стойкое ощущение дежавю, ярость и клятва самому себе разделаться с Тёмным при первом удобном случае.
Но от жажды мести отвлекли - характерный шлепок чего-то тяжёлого, знакомое кряхтение и появление шерифа из колючих кустов с несчастным выражением лица.
«Какого чёрта?» - пронеслось в голове пирата.
Насквозь промокшая, с растрёпанными волосами, перепачканной одеждой и виноватым видом… в общем, бывали времена, когда его любовь выглядела намного лучше.
- Свон, что ты опять натворила? – иронично спросил Джонс, продолжая откровенно рассматривать девушку.
В ответ прозвучали слова, которые Киллиан никак не ожидал услышать.
- Ты нужен мне.
Пауза продлилась несколько секунд, мужчина напрягся, ожидая подвоха. Он устал вытаскивать её из заварушек, устал решать её проблемы, устал быть рядом с любимой, к которой не мог даже прикоснуться. У каждого сердца есть свой собственный болевой порог…
- Во что ты вляпалась на этот раз? – холодный, грубый голос.
Все слова, которые она собиралась сказать ему, вылетели из головы. Эмма не подумала о самом главном: прежде чем говорить, нужно сделать так, чтобы тебя захотели слушать, нужно преодолеть барьер, который выстроила своими собственными руками.
Заправив непокорную прядь волос за ухо, шериф попыталась ещё раз:
- Ты нужен мне… - предательские слёзы заблестели на глазах. Девушка на несколько секунд задержала дыхание.
Крюк отвёл взгляд, не в силах смотреть на неё:
- Эмма, только давай без этого. Для чего я нужен тебе?
Шериф в бессилии потёрла виски.
Почему так сложном сказать о главном, о простом и понятном, о мечте… Она представляла, как бросится ему на шею, прошепчет важные слова, и он простит… Но холодный взгляд капитана остудил порыв.
Свон в отчаянии прошептала:
- Я попросила Голда переместить нас сюда, чтобы…
- Так это по твоей милости я здесь, - вспылил Крюк, безрезультатно пытаясь понять происходящее.
- Да, - виновато выдала Эмма, балансируя между надеждой и отчаянием, - ты нужен мне… вообще нужен…
После многолетних хождений в потёмках яркий свет резанул сознание Джонса, но этого мало… тьма оказалась густой и вязкой, а луч слишком слабым…
- Зачем я тебе, Эмма Свон, зачем?
Разговор с камнем: застывшее выражение лица, отрешённый взгляд, чужой, равнодушный голос.
Слёзы покатились по щекам Эммы, она не смогла произнести ни слова.
- Ты слишком часто объясняла, почему я не нужен тебе, и, знаешь, Свон, объяснила, даже больше – ты убедила меня, заставив отпустить.
Киллиан смотрел вдаль печальным взглядом, полным потерь и несбывшихся надежд , смотрел сквозь девушку на прежнюю жизнь, на Милу, на свой выбор.
- Тёмный отнял мою любовь много лет назад, - тоска в голосе выдала душевные муки, терзающие капитана. – А несколько дней назад он вновь сделал это, отняв женщину, которую я полюбил, хотя не верил, что такое возможно.
Джонс замолчал на минуту, погружаясь в прошлое, касаясь воспоминаний, причиняющих невыносимую боль, затем продолжал:
- Он отнял тебя у меня, переместив в чёртову Пещеру. Может, это трусость, а может, я просто устал. Но я отпустил, отпустил, не пытаясь бороться. Я даже отказался от мести… - Крюк вымученно улыбнулся, стараясь не смотреть на Эмму, - ты бы не простила смерть дедушки Генри.
Шериф сделала шаг к Киллиану, пират не сдвинулся с места, ни один мускул не дрогнул на его лице, мужчина ждал.
Глухой шёпот нарушил тишину:
- Я не смогу жить без тебя.
Джонс сжал руку в кулак, пытаясь сдержать эмоции: она не сказала главного, того, что способно заставить сердце поверить… вновь.
Шахматная партия продолжалась…
- Я тоже так думал. Но это не правда. Ты сможешь, просто нужно привыкнуть. Друзья, родители, Генри…
Он издевался над ней, издевался грубо и жестоко, мстя за свою боль, за страдания, за свой выбор, в глубине души понимая, так нельзя, но когда эта самая боль слишком долго правит существом трудно просто простить и принять.
Желание заключить девушку в объятия и жадно впиться губами в её губы сводило с ума, разрывая душу на куски, но сила воли, отточенная образом жизни одинокого волка, одержимого местью, диктовала свои условия.
- На сколько тебя хватит, Свон? На неделю, две, а может, на месяц?
Эмма с вызовом посмотрела в любимые глаза, пытаясь понять, что заставляет его вести себя так... Секунды замедлили бег… нечеловеческая сила ударила в область сердца, заставив почувствовать всё то, что чувствовал он… все страдания, боль, бессилие и пустоту,.. всё, что разрушало годами, не давая любить… Свон захлёбывалась чужим отчаянием и смирением, не в силах осознать, как он мог жить с этим…
Пират не оставил ей выбора, оставалось одно - разрушить защиту, доказать, что способна признать ошибки, доказать,.. что может любить или… похоронить себя заживо… навсегда.
- Всю жизнь – такой ответ устраивает.
Слова резанули, зацепив что-то в груди, первый удар нанесён, броня дала трещину, и это отразилось во взгляде мужчины.
- В прошлый раз, стоя на этом самом месте, ты задал мне вопрос, а потом сам же ответил на него, - боль исказила лицо пирата, Эмма продолжала, - так вот, ты ошибся. Ты ошибся, Киллиан Джонс, просто я не сразу поняла это. Я умею…
Девушка замолчала, злясь на него за то, что заставил пройти через ад, заставил испытать всё, что чувствовал сам… невыносимо.
Свон почти кричала:
- Почему ты не сказал мне… тогда, на корабле... правду о легенде.
Измученный и опустошённый, без права на надежду.
- А что бы это изменило, - он хотел казаться равнодушным, но боль сильнее, чувства сильнее,.. и голос дрогнул.
Шериф набрала воздуха в лёгкие и прыгнула в омут, сдаваясь на милость победителю:
- Я люблю тебя, опасный пират, я люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Это сильнее…
Джонс не дал договорить, грубо перебив:
- Повтори.
- Я люблю тебя, - глухой, надтреснутый голос.
Киллиан не двигался, не в силах поверить.
- Громче!
- Я люблю тебя, - её голос дрожал.
- Ещё раз!
Страшное ощущение: если не коснёшься этой женщины, сойдёшь с ума. В этот миг Крюк понял, чего ему стоило отпустить её. Мужчина напоминал путника, умирающего в пустыне без глотка воды. Он умирал без неё.
- Я люблю тебя… люблю, люблю, люблю… И мне всё равно, кем ты был раньше…
Она кричала ему о любви, кричала, стоя на поляне Зачарованного леса и пытаясь сдержать рыдания. И с каждым словом куски брони срывались с истерзанного сердца, навсегда растворяясь в пустоте, вдруг ставшей чуждой двоим.
Резким движением пират прижал женщину к себе.
- Ты попала, Свон, ты ещё не понимаешь, как ты попала.
Дерзким поцелуем капитан впился в губы любимой, словно терзаемый жаждой путник припал к роднику с прохладной водой. Казалось, поцелуй длился вечно. Как трудно оторваться друг от друга, когда двое – половинки целого, когда мозг и тело – набор клеток, объединённых одной силой – любовью.
С трудом оторвавшись от Эммы, пират страстно прошептал, нежно вытирая дорожки слёз на заплаканном лице:
- Девочка, моя любимая девочка. Я больше не дам тебе уйти.
Эмма доверчиво прижалась к мужчине, положила руки на плечи и, ловко поставив подножку, повалила на землю, оказавшись сверху:
- Так легко ты от меня не отделаешься.
- Свон, - громкий, счастливый смех.
Но её манящие губы в сантиметре от его…
- Иди ко мне.
Спустя пару минут, пытаясь отдышаться и всё ещё лёжа на капитане, Эмма посмотрела по сторонам. На лбу появилась морщинка.
- Что-то не так?
Девушка повертела головой, Джонс продолжал расстёгивать молнию на её куртке, не обращая внимания на тревогу любимой. Властный взгляд, в глубине которого затаился опасный огонь… пират не потерпит возражений…
- А если Голд вернёт нас в самый неподходящий момент? – поспешно спросила Эмма, мысли шерифа начинали путаться, уступая место порыву.
- Свон, сначала ты завалила меня, а теперь размышляешь, как это будет выглядеть. Тебе мало восьми часов? – выдал Крюк с наигранным выражением ужаса на лице, за что тут же получил болезненный тычок в грудь.
- Ай… Кстати, тебя не смущает пират, не умеющий держать слово.
Эмма удивлённо подняла бровь, ожидая объяснений.
- Ну, я как-то сказал, что больше не поцелую тебя.
Мысли сбились, к тому же, пальцы мужчины занялись пуговицами на кофте, и это мешало сосредоточиться.
Он не оставил ей выбора.
- Джонс, а как насчёт того, чтобы нарушать его постоянно, - лукавый огонёк в глазах, предвещающий начало пожара.
Хриплый голос, с трудом сдерживаемая страсть:
- Как скажешь, принцесса…
@темы: Однажды, Эмма/Крюк, Заложники любви, моё творчество, Фанфики